Не бойся, я рядом - Страница 4

Только что столько всего произошло, и на тебе: он ощутимо боялся предстоящей беседы с Львом Игоревичем, главным редактором их издания: тот просил его прийти пораньше. Надо же, нажать на спуск «Сайги» – чтобы гарантированно оставить половину собственной головы на стенах морга – не побоялся. А, опоздав, беседовать с Петровским страшно.

«Хорошо, – сам себе сказал Олег Сергеевич, – давай проанализируем эту ситуацию. Почему страшно-то?»

Что может сделать Петровский ему, боящемуся?

Обругать – вряд ли. Лев Игоревич – человек вежливый и деликатный.

Снизить зарплату, лишить премии?

Нет, по тем же соображениям. Да и размер редакционной премии никак не влиял на прожиточный минимум Олега Сергеевича.

Уволить?

Тоже невероятно. Во-первых, кто ж в нынешних условиях пойдет на его место?

И во-вторых, Олег Сергеевич точно знает: он – лучшее перо в их научно-популярном журнале. А если отбросить привычную для Олега Сергеевича скромность, то, может, не только в их журнале. А еще во многих других.

Потому что пишет Олег Сергеевич Парамонов действительно здорово: легко, понятно и увлекательно, как и должно писать авторам научно-популярного журнала, издаваемого Российской академией наук.

Несмотря на скромность, подобные размышления Парамонову были приятны. Они ласкали усталый, истерзанный болезнью мозг и делали беспросветную жизнь чуточку терпимее.

Впрочем, не более того.

Кстати, когда Олег Сергеевич задумался над словами врачихи, судорожно выискивая в памяти людей, которых напряжет его безвременная и необъяснимая для окружающих смерть, он вспомнил как раз Льва Игоревича.

Тот точно бы расстроился. Может, даже всплакнул бы на похоронах. И не только потому, что – сам не очень пишущий – весьма чтил парамоновский писательский дар. Он и мозги его ценил, за последние двенадцать лет, столько они проработали вместе, сделав Олегу Сергеевичу не одно предложение карьерного роста. Правда, все тщетные.

И Ольга Анатольевна тоже наверняка расстроится, их художественный редактор. Она же – по мизерным академическим штатам – технический редактор и корректор их издания. Очень расстроится.

Будина – одинокая, симпатизирующая ему женщина, не раз пытавшаяся сблизить их жизненные курсы. И ни разу не обидевшаяся на неудачу очередной попытки.

И художник расстроится, Василий Иванович. Кличка, понятное дело – Чапаев. Причем не столько за имя-отчество, сколько за характер. Талантливый в своем деле абсолютно, он иных мнений, кроме парамоновского, при оформлении журнала и статей вообще не терпел. Парамоновское – терпел: наверное, сказывалось уважение к человеку с семью языками (включая никому не нужный и изученный просто из спортивного интереса суахили). А может, вполне прагматичное желание услышать совет от специалиста, побывавшего, наверное, в большинстве главных художественных музеев мира.

Нет, пожалуй, многие расстроились бы, не случись у «Сайги» осечки, вдруг понял Олег Сергеевич. И нельзя сказать, чтобы это открытие было ему безразлично. Нашла-таки врачиха – в экстремальных, можно сказать, условиях – к нему подходец.

Что ж, Парамонов всегда с уважением относился к профессионалам. А эта женщина скорее всего и была профессионалом высокой пробы. И Марик ее – точнее, Марк Вениаминович – судя по всему, тоже такой. Может, и вправду стоить сходить?

При мысли о визите к Марику ему опять стало стыдно за случившееся продолжение неудачной суицидальной попытки.

Но что сделано, то сделано.

Кроме того, сейчас его все-таки больше волновала предстоящая встреча с главредом, и после переключения на эту мысль Парамонова вновь затопило потоком отрицательных эмоций, а точнее, страхом, плавненько этак переходившим в панику.

Нет, логический анализ, к несчастью, здесь не работал абсолютно.

Что и доставало умного и образованного Олега Сергеевича больше всего: когда жизнь становилась невыносимой, а логический анализ не мог объяснить почему. То есть некие внешние поводы обнаруживались, но, по всем размышлениям, они никак не тянули на истинную причину столь тягостного состояния его психики.

Настроение опять упало.

Последние три дня – после того, как было принято решение об уходе, – ему стало легче. Теперь же осечка «побочного детища» знаменитого оборонного завода вновь возвращала Олега Сергеевича на круги своя.

Что в его положении означало на круги ада.

3

Татьяна Ивановна Логинова после визита незнакомца с ружьем войти в курс обычных дел так и не смогла.

А потому, предупредив замглавврача, просто закрыла «лавочку» поворотом такого же старинного двухбородочного ключа, как и тот, который был описан ранее.

Никаких срочных пациентов в ее отделении более не предвиделось. Если же кто-то уйдет из жизни в лечебных корпусах, то врачи констатируют смерть и отвезут тела в морг сами. На этот случай дежурный ключ у них имелся.

Необходимые же в подобных ситуациях действия будут проведены на следующий день, когда и Татьяна Ивановна слегка подуспокоится, и ее коллеги выйдут – кто из так быстро пролетевшего отпуска, кто после простуды или отгулов. Завтра вместо нее одной здесь будут трудиться сразу четверо. Так что справятся с любыми возможными задачами.

Она спустилась вниз, к своему синенькому «Логану» и села за руль.

Еще не включив двигатель, вспомнила про Марика. Достала сотовый телефон, быстро набрала номер.

– Танька, ты? – обрадовался бывший муж. Они точно расстались не врагами. Скорее друзьями, уставшими от бесконечно долгой дружбы, знакомы-то были с детства, еще с летних дачных каникул.